Переменчивая фортуна Левы Задова

Лева Задов — фигура феноменальная. Петр Аршинов, автор «Истории махновского движения», дает ему такую характеристику: «Начальник армейской контрразведки, а впоследствии — командир особого кавалерийского полка. Рабочий. Пробыл 10 лет на каторге. Один из активнейших деятелей революционного повстанчества». Его имя обросло огромным количеством домыслов и легенд. Даже не обремененные знаниями истории украинцы что-то да слышали о нем (не без помощи Алексея Толстого, автора «Хождения по мукам», создавшего образ Левы Задова, далекий от исторической правды). С легкой руки писателя и благодаря кинематографу пошел гулять по экранам Страны Советов образ разбойника, грабителя и садиста в мастерском исполнении актера Владимира Белокурова. Киношный Задов запомнился зрителям фразами, ставшими впоследствии крылатыми: «До чего же сволочь хлипкая!» и «Спрячь зубы. Вирву!».

А. Толстой погрешил против истины, выхватив из неординарной биографии нашего героя только жалкие фрагменты. И все же посудите сами: не всякому анархисту удалось дослужиться до высоких постов в советских органах безопасности.

Родился Лева Зиньковский 11 апреля 1893 года в многодетной семье в еврейской колонии Веселая, на Екатеринославщине (теперь это Златопольский район Запорожской обл.). Его отец, украинец, был женат на еврейке, имел две десятины пресной земли, которые не могли прокормить семью из четырех сыновей и шести дочерей. И вот в 1910 году семейство в поисках лучшей доли подалось на Донбасс, в Юзовку (нынешний Донецк). В том же году умер отец. Леву отдали в еврейскую школу — хедер. Знавшие его взрослым вспоминали о нем как о высоком атлете, обладавшем богатырской силой. В детстве Зиньковский подрабатывал на мельнице. С 14 лет он начал осваивать кустарный промысел. В 1912 году пошел рабочим на металлургический завод Юза (ныне Меткомбинат в Донецке), где и примкнул к анархистам. Тогда же начал принимать участие в «эксах» (экспроприациях), «потрошении» артельщиков Рутченковского рудника, кассира в Дебальцево, почтовой конторы неподалеку от Мариуполя. В 1913 году Зиньковский был арестован юзовской полицией, и через два года Екатеринославский губернский суд приговорил Л. Задова к 8 годам каторжных работ. Наказание отбывал в юзовской тюрьме, в Бахмуте, в Луганске.

После свержения самодержавия и Октябрьской революции Задов возвращается в Юзовку по амнистии. Устраивается на металлургический завод, где его сразу заметили и «за заслуги перед революцией» избрали членом цехкома, а после и вовсе старостой цехкома.

Благодаря проявленной «революционной сознательности» он становится членом Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов Юзовки. Вот тут, в среде «руководства» у Левы начинаются первые нестыковки с большевиками, которые говорили одно, а делали совсем другое. Тогда же Задов одним из первых вступает в партизанский отряд, созданный для борьбы с австро-немецкими оккупантами. С этим отрядом позднее он дошел аж до Царицына, дослужившись до начальника штаба.

Поздней осенью 1918 года Задов возвращается в Гуляйполе; на тот момент ему уже исполнилось 25 лет. Он переходит на сторону Махно. Относительно этого факта у историков существует несколько мнений. Большинство сходится на том, что Зиньковский был направлен большевиками к Махно для подпольной работы. Сам же Лев Николаевич писал в своей автобиографии, что «с дозволения Южного фронта в 1918 году я выехал для подпольной работы. Прибыл на Украину, пошел к Махно, где и был до 1921 года…».

У Нестора Ивановича в ноябре 1918 года Задов начал с формирования отрядов в селах Юзовского, Гришинского и Мариупольского уездов, позднее был избран помощником комполка, а после вместе со своим братом Даниилом вошел в первый состав контрразведки батьки Махно. Примечательно, что сам основатель контрразведки Махно до сих пор является исторической загадкой. По данным некоторых исследователей, в разведке служило до 400 женщин (!), курьерами-связниками были подростки 14–15 лет, пожилые люди и нищие собирали разведданные о передвижении петлюровцев, деникинцев, гетьманцев на территории от Кривого Рога до Павлограда, дальше — на восток — до Донбасса и на юг — до Мариуполя. И потом аж до Ростова-на-Дону. Вся дальнейшая деятельность Левы Задова будет неразрывно связана с разведкой в бригаде Махно. Он будет участвовать во всех операциях и походах Махно, а бригада Зиньковского после заключения союза с большевиками станет войсковым формированием Красной Армии, которому выпадет героически сражаться с частями белой армии генерала Деникина на фронтовой полосе шириной в 40 верст.

Разведчики Задова участвовали во взятии Екатеринослава. В начале марта 1919 года махновцы помогали рабочим Мариуполя оружием (накануне освобождения города от деникинцев и французских интервентов). Зиньковский участвовал в штурме Мариуполя. Здесь и в Бердянске им вместе с Черняком были созданы т.н. «гражданские отделы» контрразведки, занимавшиеся снабжением армии. Такой вид снабжения, как экспроприации и контрибуции, использовался с 1917 года также и красноармейцами на территории Украины. Таким же образом обеспечивалась необходимыми вещами и 1-я бригада Заднепровской дивизии во главе с начдивом П. Дыбенко. Аналогичное снабжение практиковалось и в дивизии Н. Щорса.

Изрядно потрепав корпус генерала Шкуро под станцией Розовка, махновцы были вынуждены отступить. Причина была в предательстве Троцкого, фактически запретившего снабжать оружием и снарядами бригаду Махно. Если бы не это, они бы устояли под мощным напором и не пустили бы белых в Приднепровье. Но, увы, 4 ноября 1919 года Повстанармия оставила и Александровск (теперь Запорожье). Батька приказал Задову найти 20–30 бочек спирта и бросить недалеко от одного из сел. Расчет оказался верным: спирт задержал погоню «шкуровцев» на несколько часов. В ноябре–декабре Лева Задов уже начальник контрразведки 1-го Донецкого корпуса. Репрессии, спровоцированные против махновцев Троцким, развал большевиками фронта обескровили измотанных в боях с деникинцами махновцев. Повстанармия Махно была оттеснена «белыми» аж под Умань и не скрывала своей ненависти к большевикам. По свидетельствам очевидцев, махновцы громили колонны отступающих красноармейцев. После махновцы совершили свой грандиозный рейд деникинскими тылами. В начале сентября 1919 года в Добровеличковском уезде (теперешняя Кировоградская область) Махно начнет процесс реорганизации своей армии, приспосабливаясь к условиям маневровой партизанской войны. Для сбора информации рассылались специальные корпусные разведгруппы. Так, в декабре 1919 года разведка Донецкого корпуса, руководимого Л. Зиньковским, направила в район Херсона — Никополя группу из четырех разведчиков, которые раздобыли важные сведения о настроении населения, дислокации вражеских войск, составе органов безопасности деникинцев.

В 1919 году, когда Красная Армия после победы над Деникиным вернулась в Украину, двигаясь победными маршами по путям, расчищенным повстанцами атаманов Пушкаря, Григорьева, Махно, к махновцам относились по-прежнему враждебно. Повстанармия была побеждена сыпным тифом и усталостью от бесконечных боев, ее фактически не существовало. Братья Задовы были в числе тех 40–50 человек, которые спасли больного батьку Махно, упрятав его в укромном надежном месте, а сами подались на Донбасс, к родне. Ранней весной 1920 года братья снова у Махно. Весь год батька будет отбиваться от большевиков со всех сторон. Сложное положение махновцев усугубили продразверстка и красный террор в отношении их семей. Естественной реакцией повстанцев стало отмщение. Они ответили черным террором против коммунистов, комбедов, представителей власти на местах, чекистов, продагентов, как случилось в сентябре 1920 года на станции Миллерово. Там комиссия по антимахновским делам осудила бойцов продотряда, прославившихся своей жестокостью. Среди приговоренных был и юный Михаил Шолохов. Только заступничество Махно позволило ему избежать смерти. Как сказал батька, «пусть подрастет и осознает, что делает. А нет — в другой раз повесим», — напишет в своих воспоминаниях начальник штаба махновской дивизии Виктор Белаш. Позже белоэмигрантские издания будут изобиловать публикациями о зверствах и пытках, творимых самолично Зиньковским. Но в материалах дела Зиньковского в ГПУ 1924–1927 гг., НКВД 1937 года нет ни слова о зверствах и пытках, приписываемых ему. А чекисты провели скрупулезное расследование.

Осенью 1920 года будет заключено Старобельское советско-махновское соглашение для использования повстанцев в борьбе с бароном Врангелем в Крыму. В знак «благодарности» за героизм при штурме Перекопа и разгроме Врангеля командарм Фрунзе возглавит «войну» против Махно. После победы в Крыму Лева Задов с остатками Крымского корпуса пробьется к махновцам только в декабре месяце. Понеся большие потери, Махно вместе с Зиньковским во главе небольшого отряда в июле–августе 1921 года совершат свой последний рейд Украиной. Они прорвутся и уйдут в Румынию. Здесь их пути-дороги разойдутся навсегда. По свидетельствам очевидцев, прощаясь, Зиньковский отдаст жене Махно, Галине Кузьменко, с которой был в хороших отношениях, самое дорогое, что у него оставалось, — свое кольцо, чтобы им первое время было на что жить. Некоторое время Задов будет работать, где придется, будет интересоваться политикой. В 1923 году он уже участник конференции эмигрантских сил УНР, а в июне 1924-го вместе с группой из шести человек перейдет границу УССР в районе Рашковской заставы.

Зиньковский сагитирует всех «диверсантов» сдаться властям. По прибытию в село Баштанка Пищанского района (ныне это Одесская область) в местном сельсовете они заявят о переходе на сторону Советов. Их всех арестуют и отправят сначала в Тульчин, а после в Харьков.

Следствие длилось 6 месяцев. Зиньковский раскаялся в своих грехах и был освобожден от криминальной ответственности. На тот момент на него уже распространялась амнистия от 1922 года для бывших махновцев.

Наверное, памятуя о его профессиональных качествах, в конце 1924 года Льву Николаевичу предложат работать в ГПУ НКВД. Тут он станет секретным уполномоченным заграничного отдела Управления НКВД по Одесской области.

Зиньковский ведал заграничной разведывательной сетью, раскрыл несколько групп террористов, причем не липовых, а настоящих.

Неоднократно поощрялся за безупречную службу при выполнении секретных заданий, при налаживании агентурных связей за границей, в Румынии. Два раза — в 1929 и 1932 годах награждался именным боевым оружием.

Но, увы, карательная машина сталинских репрессий достанет не только его, но и его семью. Да к тому же Лев Николаевич имел «сомнительное» прошлое. Вот оно-то и сыграло роковую роль в его судьбе.

4 сентября 1937 года он будет арестован и обвинен в измене Родины и провале советских агентов на территории Румынии. Но у следствия не было никаких доказательств. Даже такой «не церемонящийся» орган, как Особое совещание НКВД СССР, не мог утвердить обвинения, а направил дело на дорасследование. Все обвинения Лев Николаевич отметал как бездоказательные. Следствие длилось больше года. После многочисленных допросов, учиненных следователем Я. Шаевым-Шнайдеровым, Зиньковский оклеветал себя, признав себя не только румынским, но и английским шпионом. 25 сентября 1938 года, после 15-минутного «суда» легендарный Лева Задов был расстрелян в подвале Киевского НКВД и закопан где-то в Быковнянском лесу. Недолго пережили Льва Николаевича и его палачи из руководства Одесского УНКВД. Репрессирована была также и жена Зиньковского, Вера Ивановна Матвиенко, но через год ее выпустили. Их дочь Алла, медицинская сестра, погибла при обороне Севастополя в 1942 году. Сын Валерий прошел всю Отечественную войну, став боевым офицером. Вырастил двух сыновей, имеет четырех внуков. Проживает в российском городе Геленджик.

Только 29 января 1990 года сын добился реабилитации своего отца Льва Николаевича Зиньковского — неординарной личности, достойной свого места в истории Украины.