Тайны Днепра: поэт Иван Манжура и его могила

Городской сайт продолжает раскрывать малоизвестные подробности из жизни знаменитых людей нашего города.

1 ноября исполнилось 170 лет со дня рождения Ивана Манжуры. Это имя знакомо тем, кто интересуется историей нашего города и края. А также жителям Нагорного района нашего города, посещающим Севастопольский парк, где находится памятник поэту. Широкой публике имя Ивана Манжуры практически неизвестно.

А ведь он внес, как считают литературоведы и историки, огромный вклад в развитие украинской литературы 19-го века. Городской сайт уже сообщал о том, что в Научной библиотеке Днепропетровского Национального исторического музея открыли новую тематическую выставку книг, посвященную нашему знаменитому земляку-поэту.

Выдающийся поэт, этнограф, фольклорист. Он писал грустные стихи, жил и умер очень грустно. Это печальная и пронзительная история… Юбилей – прекрасный повод вспомнить, чем жил, почему известен, и как умер Иван Манжура.

Кто такой Иван Манжура и чем он знаменит в истории Приднепровья? Какие стихотворения писал Манжура? Кто спонсировал его творчество и помогал несчастному поэту? Где и как на самом деле умер Иван Манжура? Почему поиски могилы Манжуры продолжались почти век и так не увенчались успехом? Что означает тогда памятник в Севастопольском парке?

На эти вопросы ответит давний друг Городского сайта, кандидат исторических наук, заведующий отделом Днепропетровского Национального исторического музея имени Яворницкого Максим Эдуардович КАВУН.

Иван Манжура: певец днепровских степей вел бродячий образ жизни

«Иван Иванович Манжура (1851–1893) – один из самых ярких литераторов нашего края XIX века, - рассказывает Максим Кавун. - Жизнь Ивана Манжуры была короткой, но его творчество вошло в «Золотой фонд» литературы нашего края и всей Украины XIX века.

Родился Иван 20 октября (1 ноября) 1851 года в Харькове в семье мелкого чиновника из обнищавших дворян. К сожалению, его мать рано умерла. Когда мальчику исполнилось 5 лет, он начал скитаться со своим отцом по местностям Харьковской и Екатеринославской губерний.

Все могло бы в его жизни закончиться очень печально уже в молодости…

Однако Манжуре повезло на раннем этапе. Покровителем и заступником юноши стала его тетя – она была супругой профессора Харьковского университета, и не кого-либо, а знаменитого украинского филолога Александра Потебни (сейчас его имя носит Институт языкознания). Потебня затем покровительствовал «бедному родственнику», уважая его и поддерживая его талант.

Сначала Манжура был взят на обучение в Харьковской гимназии «за казенный счет». Однако рано проявились психологические моменты – у него были безусловные творческие способности, но при этом проявлялись плохая социализация плюс оппозиционные настроения.

Революционером Манжура не был – не тот характер. Однако уже из 6-го класса гимназии Манжура был исключен за «непокорность». В 1870–1872 гг. обучался в Харьковском ветеринарном институте как «вольнослушатель». Оттуда также был отчислен за принадлежность «к особому политическому кружку» без права поступления в другой вуз империи.

После этого Манжура опять скитался по селам и городам и селениям Харьковской и Екатеринославской губерний, ведя полунищенский образ жизни. Типичный полумаргинальный интеллигент, «ходивший в народ», каких было десятки и сотни во второй половине XIX века…

В 1876 г. судьба занесла Ивана Манжуру на Балканы. Он поехал добровольцем сражаться в освободительной борьбе сербов против турецких поработителей. Был ранен. Возвратившись на родину, в 1884 г. Манжура окончательно избрал местом жительства Екатеринослав.

Поэт-скиталец осел в Екатеринославе и нашел нового покровителя

В Екатеринославе Иван Манжура нашел, наконец, постоянное пристанище. Ему снова повстречался человек, разделявший его взгляды и уважавший его талант. Это был Александр Егоров (1850-1903) – юрист, краевед и видный общественный деятель. Окончил Екатеринославскую классическую гимназию и Харьковский университет. Работал помощником секретаря окружного суда, затем старшим нотариусом, присяжным поверенным, адвокатом.

Егоров всю жизнь разрывался между юридической деятельностью и общественной активностью. В 1885-1886 годах он решился на издание газеты «Степь», ставшей рупором местной интеллигенции. Газета быстро была закрыта властью…

Затем А.И. Егоров принимал участие в историко-краеведческой деятельности, напечатал книжечку «Екатеринославское блукание» (1777–1791)» (1887), где освещалась ранняя история города и смены локаций Екатеринослава. Эта книга популярна до сих пор.

А.И. Егоров учредил книготорговлю с библиотекой и читальным залом. Книжный магазин Егорова (ныне просп. Яворницкого, 40), основанный в 1869 г. Ф. Голубовским, был вторым в городе, после магазина Ульмана. В начале 1880-х гг. перешёл в собственность А.И. Егорова, формально им владела его супруга. Магазин Егоровых стал точкой притяжения екатеринославской интеллигенции.

Егоров пережил Манжуру на 10 лет, умер в 1903 году, и похоронен на том же Севастопольском кладбище.

Александр Егоров предоставил Ивану Манжуре кров и средства. По сути, стал его спонсором. Манжура сотрудничал в газетах «Степь» и «Екатеринославский юбилейный листок». В 1885–1886 гг. Манжура написал одно из главных своих произведений. Это сказка-поэма «Трёмсин-богатырь», где описывается героизм и бесстрашие запорожских казаков.

При содействии Александра Егорова были изданы литературные произведения И.И. Манжуры – рассказы «Як черт шматочок хлиба одслужував» и «Лиха година». Они были напечатаны брошюрами под псевдонимом «Иван Каличка» в «Печатне С. П. Яковлева». Брошюры Манжуры реализовывались через этот же книжный магазин Егорова, также здесь продавался сборник его стихов «Степові думи та співи», изданный в Харькове. Также Егоров издавал книжечки-«метелики» для народного чтения А.Ф. Кащенко. Издал свою книжку сказок «Пуф. Дядя. На праздник. Малорусские сказочки маленьким детям».

Занимая различные мелкие должности и часто меняя места работы, Манжура все-таки предпочитал скитальческий образ жизни. Живя в Екатеринославе, он периодически путешествовал по селам и местечкам, где записывал образцы разговорного языка, песни, сказки, предания и легенды.

В 1889 г. при активном содействии профессора А.А. Потебни был издан основной сборник стихов Ивана Манжуры. Дядя (муж тетки) поэта «пробил» этот издательский проект, и тем самым произвел новую величину в литературе. Название сборника говорит само за себя – «Степові думи та співи».

Еще два сборника: «З народних уст зібрав і у вірші склав Іван Манжура» (1888) и «Над Дніпром» (1889), а также сказки-поэмы не были допущены к печати цензурой и при жизни автора не публиковались.

Отношения Манжуры с семьей Егоровых сложились результативно и… сложно. Егоров терпел образ жизни поэта до последнего, однако затем они разошлись, скажем прямо, из-за пагубного пристрастия Манжуры к алкоголю. Увы, этим пристрастием грешат многие творческие люди…

В то же время Егоров исполнил свой долг перед Манжурой до конца, он переживал за жизнь поэта, после его смерти пытался отыскать его могилу.

Иван Манжура даже посвятил Софье Егоровой стихотворение «Мати». Интересно, что в фондах Днепропетровского национального исторического музея имени Д.И. Яворницкого сохраняется экземпляр издания сказки И.И. Манжуры «Лиха Година» с дарственной надписью автора «Многоуважаемой Софье Васильевне Егоровой – признательный Ив. Каличка».

«Иван Каличка»: грустный автор «Степових дум»

Литературный псевдоним, который себе избрал Иван Манжура – «Иван Каличка». Псевдоним характерный: скитальческая жизнь, меланхолический тип и… болезнь многих творческих людей – алкоголизм. В советское время авторы публикаций стыдливо замалчивали этот факт, ставший причиной смерти поэта, скрывая его за формулировками «тяготы жизни» и «бытовая неустроенность».

Стихотворения Ивана Манжуры пронзительны и грустны. Они отражают революцию в Степном крае второй половины XIX века, когда на место аграрной культуры стремительно пришел буржуазный капитал и «индустриальный бум». На этом фоне Манжура – певец доиндустриального Приднепровья. Его считали «полусумасшедшим», бродягой, не нашедшим себе места в новом промышленном «рае».

Сердцу поэта милы сельские жители, запорожские казаки, бурлаки. Поэт описывает и красоты природы Приднепровья, однако с сильным налетом трагизма. В XX-м веке, после того как возник термин «экзистенциализм», можно сказать, что в стихах Манжуры доминирует экзистенциальное переживание трагических моментов в истории Степного края. Манжура – певец Приднепровья, но певец не восторженного плана, а певец меланхолического и трагического начала.

Несколько стихотворений Ивана Манжуры дают хорошее представление о его мироощущении.

Бурлакова могила.

«Не кадили, не світили
І дяки тоді не піли,
Як в неділеньку раненько
Поховали бурлаченьки
Край зеленого байраку
Товариша-небораку.

Тілько вовки-сіроманці,
Труп почуявши уранці,
У байраці вили тяжко
Та малі веселі пташки
В головах йому сідали,
Перед богом виливали

Свою радість, своє лихо…
Спи ж, козаче, тихо-тихо,
Хай вітрець тебе вітає
Тиху пісеньку співає,
Поки всіх к страшному суду
Янгол божий не розбуде».

Божевільний.

«Божевільним мене обзивають за те,
Що кумира я ніде не маю
І що пісня моя аж до бога росте,
Бо слізьми я ї обливаю.

Ще за те божевільним усі мене звуть,
Що з темнотою я в суперечці
І що сміливо йду я туди, де ведуть
Мене серденька щиріі речі.

Божевільний усім! Бо живу не в ладу
Я з неправдою людською злою,
І за правду, як треба того, накладу,
Не жалкуючи, я головою».

Степова дума.

«Перепел ударив, неба край біліє,
На його окрайку геть он бовваніє
Сумная могила, славная признака
Давнього народу, жвавого юнака.
Тільки та могила марно занепала,
Бо її отара вже отирлувала,
І, замість якогось камяного бога,
На її вершині, начеб та залога,
Зла чабанська псюрня розляглась чуткая.
От де невмируща славонька людськая!

А колись!.. Згадаєш та душевним оком
В повісті минулі спустишся глибоко,
Так перед очима, наче мов в тумані,
Серед степу встануть «вєці ті Трояні»,
Половці та скіфи, жвавії хозари,
А за ними слідом ногаї, татари…
Далі – товариство, чесная та сила,
Що наш край веселий кров’ю захистила
Від орди-невіри, славне Запорожжя,
Та й само ізникло снігом в бездорожжя…

Все те вже минулось, нічого шкодіти,
Кожному-бо віку лічать його діти…
Вже не загуляють шаблі-яничарки,
Не ревнуть гармати, щирі їх товарки,
Не устелють степу в жниво, мов снопами,
Рідними й чужими мертвими тілами,
Бо тепер царює серп, коса, мантачка!
Другі в степу люде, друга й повелачка…
Тілько жайворінка, як і при Трояні,
Степ щоденно буде весело зарані».

В произведениях Ивана Манжуры степь предстает как вечная категория, которая видела десятки культур, от скифов и половцев до запорожцев, от которых остались лишь могилы-курганы, и только утреннее пение жаворонка вечно. Степь как коридор культур, сменяющих друг друга и исчезающих в потоке времени. Человек в степи – практически песчинка. И, тем не менее, только в степи, вдали от города, человек становится самим собой и обретает покой.

Интересно, что Иван Манжура рано попал в энциклопедии. Он удостоился особой статьи в знаменитом «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона». В томе 18А (36), изданном в 1896 году, вскоре после смерти поэта, говорилось:

«Стихотворения Манжуры заключают в себе правдивые описания малорусской природы и крестьянского быта. Язык их сильный и выразительный. Во многих стихотворениях отразилась бездомная, скитальческая жизнь Манжуры, проведенная в бедности и болезни».

В советское время Манжуре присвоили клише народного героя и «поэта-демократа», чуть ли не мечтавшего о революции и замученного царской властью. В «Большой Советской энциклопедии» (том 15, 1975 год) говорилось так:

«Манжура – талантливый поэт-демократ, певец крестьянской бедноты и городских пролетариев, продолжатель традиций Т. Г. Шевченко и Н. А. Некрасова. Переводил произведения Н. А. Некрасова, Г. Гейне и других».

По этому поводу Максим Кавун считает следующее:

- Эта характеристика была крайне политизированной и практически «высосанной из пальца». Манжура не был героем-страдальцем, он был просто скитальцем, «правдолюбцем» и грустным поэтом. Тем более, не был Манжура революционером. Он просто жил и творил, как умел. Его творчество – зеркало душевной меланхолии жителей Степного края. Это отдельный психотип, и Манжура фактически стал его выразителем, певцом. Он очень близок типу бродячего кобзаря, только он пришелся на другую эпоху. Его можно назвать «Кобзарь Приднепровья» конца XIX века.

Иван Манжура собрал много ценных этнографических и фольклорных материалов. В 1890 году Харьковское историко-филологическое общество издало сборник «Сказки, пословицы и т.п., записанные в Екатеринославской и Харьковской губерниях И.И. Манжурою», в 1894 г. – «Малороссийские сказки, предания, пословицы, поверья, записанные в Екатеринославской губернии». В 1887 г. Манжура был избран действительным членом Харьковского историко-филологического общества, а в 1891 г. – действительным членом Общества аматоров природоведения, антропологии и этнографии при Московском университете. Это говорит о признании его творческих и научных заслуг.

«Я уже пришел к вам умирать»: поэт умер в Земской больнице, похоронен как бездомный

Иван Манжура скоропостижно скончался 3 (15) мая 1893 года. Как это случилось?

Один из главных голосов эпохи – Николай Быков. Культурный деятель Екатеринослава, очевидец событий, близкий знакомый и первый биограф Ивана Манжуры. В своей статье «Иван Иванович Манжура, украинский этнограф и поэт» (1910), описывая «мытарства» и состояние Манжуры в 1892–1893 годах, он писал:

«В следующем, 1892 году, Иван Иванович опять очутился в пространстве. Последний запой привел его к заболеванию жестоким плевритом и белой горячкой в третий раз. « Ну, теперь, я уже пришел к вам умирать…». Так он сказал знакомым фельдшерам в больнице. Ни Егоров, ни я не знали, где он находится в последнее время. Не знали и того, что он пришел в больницу.

Там он больной и считавший себя (совершенно основательно) одиноким, не писал никому из нас. Не писал и Потебне, и тетке не писал. Случайно Егоров узнал, что он умер, поехал в земскую больницу, и там не могли указать даже места, где он похоронен. В братской могиле вероятно. Сообщили только со скорбнаго листа, что он умер 3 мая 1893 года».

Поэт предчувствовал скорый конец. Устав от жизни, он пришел умирать в больницу, и не говорил и не писал даже своей тетке и профессору Потебне! Текст Николая Быкова опровергает официальную версию смерти поэта (утвердившуюся с 1960-х годов), о том, что Манжура потерял сознание на одной из улиц и был доставлен в Земскую больницу (ныне областная больница имени Мечникова).

Поэт был похоронен в одной из общих могил на территории Севастопольского кладбища. На этом кладбище существовал отдельный «Заведенский» участок (от первого названия больницы – «Богоугодные заведения»). На этом участке Манжуру и похоронили. Как бездомного, сегодня сказали бы, «как бомжа»…

Поиски могилы Манжуры екатеринославская интеллигенция начала лишь через две недели после его смерти. Поиски эти, как видим, результатов до сих пор не дали. Даже дату смерти установили задним числом по больничному документу.

Памятник Ивану Манжуре появился, тем не менее, через 77 лет после смерти поэта. 23 января 1970 года он был открыт при большом стечении народа в Севастопольском парке. Авторы памятника – скульптор Э. Курилёв, архитектор К. Присяжный.

Тайна памятника: мистификация 1960-х годов

Памятник Ивану Манжуре имеет свою тайну и свою историю. Во всех изданиях он фигурирует, как установленный на могиле поэта. На самом деле это кенотаф. Кенотаф (пустая могила) – символическое мемориальное обозначение, если настоящая могила отсутствует или утеряна.

Вероятно, установка памятника в парке на месте кладбища, при отсутствии конкретного места, была бы затруднительна. Потому инициаторы его установки – журналист и писатель Владимир Заремба и краевед Юрий Немченко, сознательно пошли на искажение исторической правды ради успеха своего проекта. Только в статье Михаила Штейна (Шатрова) 1972 г. «политкорректно» сказано:

«…Розшукати точне місце поховання Манжури, на жаль, не вдалося, як не судилося це і друзям небіжчика відразу ж після його передчасної смерті. […] Але точно відомо, що поховано Івана Івановича на Севастопольському кладовищі, і цього цілком досить, щоб саме тут, у нинішньому парку віддати щиру данину памяті чудовому поету, який в умовах жорстокої епохи щедро збагатив скарбницю української народної культури».

К этим словам известного краеведа, автора книги «Город на трех холмах», трудно что-либо добавить.

Но еще до этого, в 1967 году, в газете «Прапор юності» была напечатана заметка «Памяті Івана Манжури» c сенсационным утверждением о находке «настоящего» места его могилы:

«І ось за пошуки взялись дніпропетровські журналісти Володимир Заремба та Юрій Немченко. Вони по краплині збирали все, що стосувалося Івана Манжури, зустрічалися з старожилами, консультувалися з місцевими краєзнавцями, інженерами-топографами. Нарешті, їм вдалося встановити справжнє місце поховання поета. Це – південно-східна частина сучасного Севастопольського парку».

Далее вышла серия газетных публикаций, где подлинность «чудесно найденной» могилы Манжуры подавалась как исторический факт. В своей повести «Іван Манжура» 1972 г. В.И. Заремба зафиксировал эту точку зрения, при этом, сам он ясно пишет о захоронении на участке для бездомных:

«Кілька років вивчали ми архівні матеріали, розпитували старих людей, кому було вже за дев’яносто. […] Ми знали, що поет жив у злиднях, рідних у нього не було, отже, поховати його з лікарні могли на цвинтарі для бідарів. В обласному архіві вдалося розшукати книгу краєзнавця В. Машукова «Спогади про місто Катеринослав», з якої ми дізналися про місце, де ховали бідарів на Севастопольському цвинтарі. Але як його встановити тепер? Адже за ці роки багато що змінилося. [...] Але остаточно розкрити таємницю поховання І.І. Манжури могли лише старожили. Розмовляючи з ними, мі віднаходили цікаві дані: зокрема, про Лазарівську церкву, з якої того весняного дня 1893 року проліг поетів шлях у безсмертя. Коло звужувалося до кількох метрів. На превелику радість, одна з бабусь виявилася дочкою священика Лазарівської церкви, вона й показала нам залишки цвинтаря й те місце, де був похований поет».

Представленный текст не выдерживает элементарной критики. Ссылки на локализацию Лазаревской церкви, и особенно на некую «старушку», которая запомнила место захоронения Манжуры лучше, чем его помнили друзья поэта после его смерти, и «раскрыла тайну места захоронения», конечно же, просто несерьезны.

Самое главное – памятник Ивану Манжуре установлен не на месте «участка для бедных», а в центре бывшего кладбища, в месте, где хоронили наиболее состоятельных горожан. На наш взгляд, под кенотафом И.И. Манжуре находится могила какого-нибудь состоятельного дворянина либо купца.

Тайна затерянной могилы поэта: ее не найти уже никогда

Где же находилась настоящая могила Ивана Манжуры? И что по этому поводу говорили современники и друзья поэта?

Увы, «концы» были потеряны почти сразу, в 1893 году. Любопытно, что после серии публикаций В. Зарембы и Ю. Немченко, в начале 1970-х годов, произошел литературно-политический скандал.

Свой резкий протест по этому поводу высказала дочь Александра Егорова – Татьяна Суркова-Егорова. Пожилая женщина с небывалой активностью принялась писать письма в различные инстанции.

- Рукописи ее писем, к счастью, сохранились в Государственном архиве Днепропетровской области, где были мной обнаружены и исследованы – говорит Максим Кавун. - Замечания дочери ближайшего друга И.И. Манжуры очень важны. Они отличаются наличием уникальных деталей.

В рукописи «Замечания по книге Владимира Зарембы «Иван Манжура» Т.А. Суркова-Егорова гневно отмечала:

«Мне, младшей дочери Александра Ивановича Егорова, прежде всего бросились в глаза вымыслы В. Зарембы, касающиеся моего отца. Домыслы в исторических повестях, к сожалению, допускаются, но вымыслов, искажений событий, необоснованных фантазий – не должно быть. С подозрением отношусь ко многому в книге В. Зарембы. К стр. 5. Посещение Н.В. и М.Т. Быковыми деревянного креста на могиле Ив.Ив. Манжуры. Я со старшими сестрами, помнившими Манжуру, бывала на Севастопольском кладбище (где похоронен в 1903 г. мой отец), но креста Манжуры никто из нас никогда не видел, и о нём в семье не слышали. Неправдоподобно также появление так кстати во время посещения Быковыми могилы поющего кобзаря.

От матери, Софьи Васильевны Егоровой, я слышала, что как только отец мой узнал о смерти Манжуры, он с кем то из приятелей тотчас отправился в Земскую больницу (ныне им. Мечникова) и на Севастопольское кладбище, но и тогда, по свежим следам, ни от кого из кладбищенского персонала не смог добиться указания, где могила Манжуры. Явно, он был похоронен в общей могиле, как безвестный и безродный, подобранный на улице человек. […] Об ошибках Зарембы я писала в газеты «Днепровская правда», получив отказ, – в «Літературну Україну», – отказ, в «Прапор юности» и «Литературну газету», всюду отказ».

Любопытно еще одно уточнение Т.А. Сурковой-Егоровой в её письме к М.А. Штейну (Михаилу Шатрову) от 19 марта 1970 года:

«Кстати: вчера по радио передавали, что возле места, где была Севастопольская церковь (Лазаревская – примечание Максима Кавуна), по указаниям столетней старушки, нашли место могилы Манжуры. Но

1) возле храмов хоронили священников и именитых граждан, а не бездомных бедняков.

2) Когда мой отец узнал о смерти Ивана Ивановича, он с приятелями бросился искать могилу.

Неужели тогда кладбищенский сторож не знал места могилы, а через 76 лет его дочь уверенно указала? Явно, – её фантазия».

К этим простым и ясным аргументам Татьяны Сурковой-Егоровой трудно что-либо добавить.

Память о поэте: памятник, доска, школа, издание книг

И все-таки мистификация привела к широкому увековечению памяти И.И. Манжуры. Решение Днепропетровского горисполкома от 11 июля 1967 г. № 459 «Про увічнення пам’яті українського поета-демократа Івана Манжури» гласило:

«Враховуючи клопотання громадських організацій: Дніпропетровського відділення Спілки письменників України, а також колективу викладачів, учнів середньої загальноосвітньої трудової політехнічної школи з виробничим навчанням, виконком міської Ради депутатів трудящих вирішив: 1. Зобов’язати завідуючого міськкомунгоспом т. Ярошенка В.Я. впорядкувати могилу Івана Манжури та встановити гранітну поліровану плиту, згідно ескізу. Ескіз виготовити групі художників АХМІ (відповідальний т. Супонін Л.С.) у термін до 1-го серпня 1967 року. 2. Просити виконком обласної Ради депутатів трудящих порушити клопотання перед Радою Міністрів УРСР: а) про дозвіл на встановлення бюста на могилі Івана Манжури; б) присвоїти ім’я Івана Манжури середній загально-освітній трудовій політехнічній школі з виробничим навчанням № 10».

В тексте решения горисполкома «могила Ивана Манжуры» подается как установленный факт.

Памятник, установленный в 1970 г., состоит из двух частей. Это прямоугольная гранитная плита с надписью. Рядом помещена вертикальная гранитная плита, на которой мы видим рельефное стилизованное изображение поэта с книгой в руках.

Описание открытия памятника красочно передано в книге В.И. Зарембы:

«І ось 23 січня 1970 року до Севастопольської діброви прийшли письменники, школярі, робітники. Минуло 77 років відтоді, як не стало Івана Манжури, і земляки поета вирішили віддати йому свою шану. Спало біле покривало – і з сірої гранітної брили, мов живий, вийшов у сьогодення Манжура. Обличчя його задумливе, ледь-ледь оповите смутком. Руки притискують до грудей дорогоцінний сувій паперу. За задумом авторів барельєфа (скульптор Е. Курильов і архітектор К. Присяжний), це його фольклорні записи, з якими він ніколи не розлучався. Цікавий і надгробок. Він здійснений у вигляді символічної плити-криниці, крізь яку пробивається джерело живої води. І це не випадково. Адже Іван Іванович Манжура все своє життя збирав скарби народної мудрості. Здалеку видно літери:
Іван Манжура
1851 – 1893
Поетові, етнографу
вдячні земляки
Довкола могили – кута залізна огорожа, що нагадує селянський тин, з-за якого визирають на вулицю полум’яні мальви й жоржини. Повз такі тини не раз проходив Іван Манжура, записуючи народні перлини».

Памятник Ивану Манжуре в советское время хорошо охранялся. За ним постоянно следили и поддерживали.

По этому поводу Максим Кавун вспоминает следующее:

- Будучи учеником средней школы № 10, с 1985 г. я отлично помню, как мы постоянно участвовали в субботниках в Севастопольском парке. Обязательным пунктом программы была уборка возле памятника И.И. Манжуре. Моя мама, научный сотрудник Института геотехнической механики (расположенный рядом), также вспоминала, что сотрудники института во время субботников не забывали и могилу поэта. Затем пришли чудесные 90-е годы… Парк тогда превратился в пустырь. В 1995 году была украдена ажурная металлическая ограда с памятника. А затем украли и металлическую чашу, которая стояла над гранитной плитой. Так идея памятника – небольшого фонтана, где пели птицы, («Та малі веселі пташки В головах йому сідали» - как в стихотворении) была полностью нарушена. Сам памятник поэту чудом сохранился, лишь потому, что был выполнен не из металла, а из гранита. Сейчас за памятником ухаживают сотрудники музея «Литературное Приднепровье», в частности Наталья Василенко, исследователь жизни и творчества Ивана Манжуры. Памятник уцелел, и хочется надеяться, что в новом проекте реконтрукции парка он будет сохранен.

В 1993 году была открыта памятная доска Ивану Манжуре на стене книжного магазина Егоровых (просп. Яворницкого, 40), который посещал Манжура при жизни. Доска представляет собой гранитную плиту с изображением Троицкого собора в Новомосковске, перед которым установлена бронзовая фигурка Манжуры с книгой (авторы — скульптор В. Наконечный, архитектор В. Мирошниченко). Однако и тут парадокс – книжный магазин закрылся через несколько лет; на его месте теперь ресторан. Доска со статуей Манжуры осталась на своем месте, но затерялась среди рекламных вывесок и ее совершенно не видно. Два мира, две эпохи…

Есть и еще одно место вне черты города Днепр, где увековечена память об Иване Манжуре. В селе Рубановское Васильковского района православная община (протоиерей Василий Пышный) создала целый мемориальный комплекс памяти поэта. Здесь регулярно переиздают его произведения, проводят праздники Ивана Манжуры.

***

Иван Манжура – одна из самых ярких и харизматических личностей в истории нашего края второй половины XIX века. Он не был предпринимателем, городским головой или выдающимся ученым… Неудачник? Вряд ли. Он выбрал свой крестный путь и прошел его до самого конца, до безымянной могилы. Он остался «бродячим поэтом», певцом Степного края, «Кобзарем Приднепровья».

В эпоху «первого рыночного накопления», Манжура представлял собой совершенно другой тип – скитальца по селам, записывающего исчезающие народные сказания и пищущего «Степові думи та співи». Он остался певцом первозданных приднепровских степей. Его стихи, пронзительные и грустные, и сегодня читаются с большим интересом, и пробуждают разнообразные чувства», - завершает Максим Кавун.