Мастер «преступного» жанра

Писатель-детективщик Виктор Пронин, по романам которого сняты сериалы «Гражданин начальник», «Женская логика», фильм «Ворошиловский стрелок», этой весной обрел статус патриота Приднепровья.

Такое звание присвоило ему общество казаков. Нагрудный знак Виктор Алексеевич увез на лацкане пиджака в Москву. А «Вечерке», в которой в начале 70-х годов он работал корреспондентом перед своим отъездом в Москву, раскрыл секреты своего успеха.

«Пронин, я тебя люблю!»

Образ писателя у многих ассоциируется либо с «крутиком», либо с неврастеником. Виктор Пронин, напротив, уверенный, спокойный человек, остроумный собеседник и, главное, оптимист. И вовсе не потому, что хорошо издается.

- Главное - это всегда относиться к себе, своей судьбе и работе с легким пренебрежением, - опроверг трафаретную истину литератор. – Это очень спасительное чувство. Горделивость – отличительная черта графоманов. Как только издается мой роман, я о нем тут же забываю. Главное – не в нем, а в том, что две-три самые красивые женщины на земле успели прокричать мне в глаза: «Пронин, я тебя люблю!», и я успел их услышать. Таковы практически и все герои моих романов.

Преступное уныние

Долгие годы Виктор Пронин работал в журнале «Человек и закон». Через его руки прошли сотни дел, тысячи преступников. Может сложиться мнение, что сюжеты своих романов он во многом черпал оттуда.

- В реальности все преступления и дела неимоверно унылы, примитивны и плоски, - возразил детективщик. - Как-то ко мне попало уголовное дело знаменитого Япончика, державшего в узде преступный мир Одессы. Естественно, меня привлекла эта легендарная личность. Но, открыв досье, я поразился унылости. Всюду одно и то же: пришли, зарезали, свернули ковры, унесли. Никакого разнообразия, загадки, игры, плана. Преступный мир очень уныл. Поэтому в романах приходится выдумывать всё, от корки до корки.

Пыёлдины и Разбердяевы

Многие герои пронинских детективов носят редкие и необычные фамилии. Как полагали критики, принадлежали они неуемной фантазии автора. Но и это оказалось не так.

- Книга «Смерть президента» состоялась, как только я нашел фамилию героя, а было это так, - признался писатель. - Проезжаю через республику Коми, снег, пурга, остановились на какой-то станции, и сквозь снежное марево я успел прочитать ее название – Пыёлдино. Буква «ё» в русском языке на подсознании неприличная. Мигом возникла фамилия для моего героя – Пыёлдин, и сюжет покатил как по маслу. В конце он погиб от атомной бомбы. Ни одной фамилии я не выдумал. К примеру, размещает газета список выигравших лотерею, а я вожу по нему пальцем, пока не наткнусь на подходящую фамилию - Разбердяев или Панюшкин (герой сахалинского романа «Особые условия»). Нет фамилии - нет образа.

Преступный сговор

Детективы, фантастика и фэнтези – литературные жанры, ставшие коммерческими. Поэтому и внимание издателей привлекают особо. По мнению Виктора Пронина, главное все же не в жанре, а в правильном заголовке.

- Первая моя книга из серии «Банда» имела подзаголовок «Повесть о первой любви». Это была психологическая драма. Издатели же выпустили ее в серии «Черная кошка», тираж разошелся мгновенно, и меня попросили продолжать. Так возник замысел «Банды», экранизированной под названием «Гражданин начальник». А книга «Падай, ты убит!» вообще автобиографическая, о моем детстве в Днепропетровске, но благодаря включению в серию «Черная кошка» она пользуется наибольшим спросом. Люди покупают ее, прельщенные заглавием, а потом понимают, что их обманули. По сути, это преступный сговор писателя и издателя. Последняя книга «Бомжара», состоящая из пяти новелл, написана в жанре иронического детектива с легкой кухонной мистикой, и это оправдано, ибо каким таким следователем может быть бомж? Кстати, этот образ автобиографичен, недаром на обложке художник изобразил его в моем облике, а многие мотивы навеяны днепропетровскими свалками. Самым трудным было подобрать такое преступление, которое мог бы раскрыть бомж. К примеру, нашел на свалке женские пальцы и газету с адресом. Это зацепка. Два экземпляра книги я отослал Александру Панкратову-Черному и Владимиру Ильину. Панкратов-Черный откликнулся сразу и предложил снимать фильм. Сыграло роль два обстоятельства. Во-первых, его предки родом из запорожских казаков, т.е. мои земляки, а во-вторых, год назад на подмостках питерского театра он сыграл роль бомжа, которого наняли для расследования одного дела.

Чет и нечет

Все детективщики, начиная с автора Шерлока Холмса, по-своему суеверны, ведь общаться им приходится с темным миром страстей. У Виктора Пронина суеверие только одно – он не любит четных чисел. Поэтому количество глав или серий у него всегда в нечете. Исключением стала лишь 8-я книга «Банды».

- Она первоначально не задумывалась. Со своими героями я распрощался уже в 7-й книге, всем подарки на память дал – Бог не так щедр, как я. А потом режиссеры пристали ко мне с просьбой сделать продолжение. Скрепя сердце, я написал, но они фильм так и не поставили. В другие приметы не верю, но если есть возможность не брать билет в 13-й вагон, не возьму. Или когда дорогу перешел черный кот, я с пути, естественно, не сворачиваю, но если кто-то пытается обогнать меня, чтобы первым пересечь проложенную котом линию, позволяю с удовольствием.

Не хухры-мухры

Последние два года Виктор Пронин не пишет в привычном смысле этого слова. А – открывает в себе поэта. За многие годы работы на литературном поприще у него остались десятки блокнотов, куда записывались впечатления, мысли, афоризмы, не вошедшие в книги. К примеру, сколько поэзии в таком абзаце: «Как таинственно и тревожно шуршал ночной дождь в мокрой листве полвека назад! Он и этой ночью шуршит, но не то, не то… Не те дожди, не та листва, да и шорох в листве какой-то ненастоящий». Или мудрости: «Восторгайтесь собой, луной, проходящей мимо женщиной, соседской собакой, приблудной кошкой! Восторгайтесь щедро, искренне, глубоко и бескорыстно! Упаси вас Бог впустить в душу самую малую, невинную зависть! Восторгайтесь, и вам воздастся. … И болезни обойдут вас стороной».

Или же юмора: «Не нахожу общего языка с дочкой, ни о чем поговорить не можем… Но, в общем-то, это так понятно… Ну, кто я? Недоученный сын рабочего, внук крестьянина… А она-то – дочь писателя! Это вам не хухры-мухры!»