Его бой продолжается десятый десяток лет

…Его взгляд вначале напоминает затянутое свинцовыми тучами небо. Небо осеннего Ленинграда 1943-го, в которое Иван Гаркавенко за штурвалом своего «Яка» взмывал больше двухсот раз. Но потом случается чудо. Забытье отпускает Ивана Илларионовича из своих тисков. Его взор светлеет, едва слышно он начинает рассказывать о своих фронтовых товарищах. «Ванечка, какой же ты молодец!» - всплескивают руками от удивления его супруга Нина Андреевна и дочь Людмила, нежно обнимая старика. И добавляют: «Вы на него подействовали чудесным образом. Обычно он в полном беспамятстве. Только вскрикивает, ведет переговоры со своим ведущим, отдает команды – и так круглые сутки. Его воздушный бой до сих пор продолжается…».

10 апреля 1923 года Иван Гаркавенко родился в многодетной крестьянской семье в селе Мынивка Магдалиноского района нашей, Днепропетровской области. И буквально сызмальства «заболел» небом. Когда вдруг над их селом проплывал самолет, он бежал до самой околицы, провожая его взглядом, а потом твердо заявлял родителям и приятелям: «Вырасту – тоже полечу». Желание покорить небо было столь велико, что в 17 лет Ваня пошел даже на сознательный обман. Приехав поступать в Днепропетровское летное училище, обманул комиссию, приписав себе лишний год, - иначе бы не взяли. А после училища поступил в школу военных летчиков в Одессе. Когда загромыхал июнь 41-го, за его плечами было уже больше 700 прыжков с парашютом и первые самостоятельные полеты. Но зеленых пацанов не отправили сразу на передовую. Школу эвакуировали в Среднюю Азию, где они еще два года доучивались на асов и лейтенантов. Его боевым крещением стал Ленинград 43-го.

«Уже начался прорыв блокады, - вспоминает Иван Илларионович. – И в одном из первых же моих боев немецкие ассы поразили меня своей трусостью. В небе над Валдаем мы сбили несколько их самолетов. Потом замечаем, что на соседнем поле фашисты обустроили свой небольшой аэродром. Только движения там никакого нет. Приземляемся четверкой наших «Яков» - ни души! Фашисты побросали не только свои «мессеры» и «фоккеры», а даже горячих жаренных кур за столом – так спешно драпали!».

Великую Отечественную Иван Гаркавенко прошел (точнее, пролетал) на истребителях – сначала на родимых Як-3 и Як-7, потом была знаменитая американская «Аэрокобра». На его счету – 215 боевых вылетов. А вот по части сбитых самолетов противника он был, как сам признается, - далеко не рекордсмен в своей 28-м Гвардейском истребительном авиаполку 15-й воздушной армии. В каждом из вылетов он был ведомым – прикрывал машину ведущего истребителя. И по праву гордится тем, что за всю войну не потерял ни одного ведущего! Хотя оказаться подбитым паре истребителей случалось не раз.

«С немецким аэродромом у меня связана еще одна необычная история, - рассказывает летчик. – В одном из боев уже в 44-м подбили и меня, и ведущего Быковца. Садиться пришлось на немецкой территории. Пробираемся к своим, и тут смотрим – немецкий аэродром, на котором из-за воздушного боя страшный переполох. Мы под шумок угнали «мессершмит», добрались до своих. Хорошо, додумались связаться по рации, дать знать, что это мы летим – иначе сбили бы».

Великая Отечественная для него закончилась в небе над Кенигсбергом (нынешний Калининград), но служба в авиации – только начиналась. Ордена Отечественной войны, Красного Знамени, Красной Звезды, медали украшали грудь летчика, которого неожиданно для него отобрали в число участников самого первого Парада Победы. Как мечтал Иван Илларионович 24 июня увидеть поближе Сталина, Жукова! Увы, это не было ему суждено по очень простой причине. Звенья истребителей проносились над участниками парада, и с этой высоты невозможно было определить, где там усатый вождь, где еще кто…

А после этого еще ровно двадцать лет Иван Гаркавенко отдал службе в военной авиации. Прибалтийский военный округ, Центральный округ ПВО, Московский, Сибирский военный округ – службы немало помотала подполковника по просторам Союза. 2250 часов налета – из них 1505 часов уже на реактивных самолетах. Но среди его военной географии есть особый пункт «приписки»: Китай, 1958-й год. До недавних пор об этой командировке Иван Илларионович никому не рассказывал.

«Ведь с нас потом брали расписку о неразглашении, - поясняет он причину долгого молчания. – По официальной версии, мы помогали молодым летчикам тогда еще дружественного Китая осваивать новую авиационную технику. На деле же мы не только были инструкторами, а и сами дрались с американцами в небе Кореи. Американцы наглые были до жути, уверенные в своем превосходстве. Помню, один нахал выучил фразу «Русский Иван – дурак», во время боя выходил на нашу радиочастоту и нас допекал. Я до этого никогда не матерился – но этому заразе ответил достойно. Хотя не знаю, понял ли он меня… А потом мы его взяли втроем в тиски и сбили».

Когда в 1965 году Иван Илларионович демобилизовался, сомнений, куда ехать, не было. Конечно, на родную Днепропетровщину. И в мирной жизни Гаркавенко сел за подобие штурвала – за руль троллейбуса. В Днепропетровском трамвайно-троллейбусном управлении он проработал 35 лет. Полученными им благодарностями, грамотами можно, наверное, всю квартиру оклеить. А в памяти коллег ветеран остался, прежде всего, удивительно скромным человеком, который никогда ничего для себя не просил. Главной отдушиной от работы были для него поездки на встречи с однополчанами. Вот только последняя из таких поездок в 2003 году, когда еще позволяло его здоровье, обернулась полным расстройством: из однополчан в живых не осталось никого. Только для него этот вечный бой еще продолжается…