Он трижды был на волосок от смерти

… Его грудь украшают три ордена Отечественной войны, два – Красной Звезды, орден Богдана Хмельницкого, не считая многих медалей. В годы войны он четырежды горел в танке и минимум трижды был буквально на волосок от гибели. Но судьба сохранила Григория Харитоновича Бережненко, чтобы завтра, 1-го мая он смог снова улыбнуться утреннему солнышку и собрать родных и близких людей за праздничным столом.

«Кусок падшей лошади считался деликатесом»

- Думал ли я до войны, что так сложится жизнь? – вслух размышляет ветеран. – Даже представить не мог! Родился я в поселке Низы Краснопольского района Сумской области в обычной крестьянской семье, стал самым старшим среди трех детей. Село было небольшим, небогатым, в нем даже средней школы не было, и с восьмого по десятый класс ходил за пять километров в село Сыроватка.

Самое страшное воспоминание моего детства – голод 1932-33 годов. Хоть родители и были колхозниками, но вынести что-то из «закромов Родины» домой, голодающим детям не могли под страхом расстрела. Мама едва ходила с опухшими от голода ногами, мы лебеду на огороде собирали и мамку подкармливали. Помню, сосед-дедушка остался один, все родные умерли, он на всю улицу стонал, просил хоть крошку хлеба – так и скончался. Весной 33-го весь огород перелопатили, чтобы найти хоть немного промерзших за зиму клубней картошки, которую осенью не заметили. Зато какой праздник был, когда в колхозе… от голода умерла лошадь. Поскольку отец был конюхом, ему разрешили отрезать кусок ноги – этим мы, наверное, и спаслись от смерти.

Мечты сельского подростка были самыми земными. Сначала он спал и видел, как вырастет и станет работать на самом престижном местном предприятии – сахарном заводе. А уже в старших классах задумывался о профессии учителя. Выпускной в школе был назначен на 22 июня. Нарядные мальчишки и девчонки собрались с выпивкой, закуской, чтобы на сельском дворе и отметить такое событие. И тут по радио объявили, что началась война…

Где же ты, Валюха?

В тот же день Григорий Бережненко отправился в военкомат проситься добровольцем на фронт. Но вместо этого его, призвав в армию, направили во 2-е Харьковское танковое училище, которое вскоре эвакуировали сначала в Баку, а потом – в Самарканд. Осенью 42-го он примерил лейтенантские погоны и был направлен в 86-ю танковую бригаду на Воронежский фронт. Потом в его фронтовой биографии будут 117-я бригада на Брянском фронте и 89-я танковая бригада на Прибалтийском и 159-я бригада на 3-м Белорусском фронте.

- Начинал я воевать на легком танке Т-70 – именно такой был сначала установлен на памятнике генералу Пушкину (позже его на пьедестале заменили на Т-34), а сейчас он стоит возле диорамы, - рассказывает Григорий Харитонович. – Экипаж в этом танке был два человека. И самое любопытное, что моим механиком стала девушка Валентина. К нашей бригаде прикомандировали целую роту девушек-танкисток. Правда, по пути к боевым машинам большинство из них разобрали – кого в штаб, кого еще куда. Валя была меня на четыре года старше, хороший механик. Но провоевал я с ней недолго. В январе 43-го на Холодной Горе под Харьковом мы попали в окружение. Прорывались к своим, кто как мог, пешком, машины пришлось оставить. Валя где-то и осталась позади – о ее судьбе я так ничего больше и не узнал… А после этого я уже пересел на Т-34, который получил новеньким на заводе в Нижнем Тагиле.

Трижды был «смертником»

В годы Великой Отечественной Григорий Харитонович четырежды горел в танке. Но гораздо страшней ему вспоминать те эпизоды, когда он трижды был буквально на волосок от гибели.

- И первый раз это случилось, когда я только прибыл на Воронежский фронт, - говорит он. – Бригада должна была перейти по мосту через реку Воронеж и вступить в бой. Но от саперов поступила информация, что мост немцами был заминирован, но они уже несколько часов бьются и мин обнаружить не могут. Ждать было некогда. Не знаю, почему взгляд командира бригады (кстати, Героя Советского Союза – это звания он получил за Финскую войну) остановился на мне, но он скомандовал занять место в танке и пройти по мосту. Я обливался холодным потом, когда заезжал на мост. Но никакого взрыва не произошло. Следом за нами пошли и другие танки…

Неоднократно Григорию доводилось участвовать и в так называемой «разведке боем». Его танковую роту – десять танков по сути «смертников» - отправляли проутюжить немецкую передовую. Фашисты по танкам открывали огонь прямой наводкой. Обычно из десятка «тридцатьчетверок» к своим возвращались 2-3 машины. Зато такая разведка давала возможность нашей артиллерии засечь огневые позиции врага и накрыть их залповым огнем.

А в третий раз смерть чудом миновала Бережненко в одном из белорусских лесков. Возле лесной опушки в лощине танкисты смогли чуток передохнуть после боя.

- Как раз все ребята собрались возле моей машины, когда кухня застучала сигнал на обед, - с волнением вспоминает танкист. – Моим механиком был пожилой человек Иван Филоппов – мне он в отцы годился, он меня невольно и спас. Он попросил взять на весь экипаж котелки, я за ними и нырнул в башню. А тут как раз рванула мина – именно на том месте, где все танкисты и стояли. Я вылез и оторопел: кто-то из ребят в судорогах корчится, от кого-то, простите, кишки на дереве висят.

Выжить удалось только мне и этому механику. Но Филиппову взрывом выбило глаза и его тотчас комиссовали. Самое удивительное, что мне суждено было встретиться со своим спасителем. Дело было году в 1947-48, я откуда-то приехал на киевский железнодорожный вокзал. И увидел там слепого Филиппова с каким-то замызганным мальчиком – наверное, они просили милостыню. Обнял я его, благодарил, плакал, не стесняясь своих слез…

Ожидал разноса – получил орден

А свою первую награду, орден Великой Отечественной войны 1-й степени, Григорий Харитонович получил, ожидая… выговора и разноса.

- В конце 1943-го наша 117-я бригада наступала под белорусским городом Невель, вспоминает юбиляр. – Поступил приказ: танковой ротой поддержать пехоту, которая должна захватить стратегическую высоту. Утром пошли на штурм. И, несмотря на хорошо поставленную оборону фашистов, высоту взяли, потеряв всего два танка. Смотрим, а перед нами открываются тылы фрицев. Ну, мы туда и углубились, вдоволь поутюжив их склады, резервные части – наделали шороху капитально. Возвращаемся – а нас уже ждут десяток замаскированных «тигров»… На высоту вернулся только я один. Вызывают меня в штаб армии: ну, думаю, будет разнос, а то и штрафбат. А начальник штаба армии, генерал-майор объявляет: «Свою задачу выполнили на отлично!». И прямо здесь мне вручили орден, вписав мое имя в наградную книжку…

Но бывало и наоборот. В той же Белоруссии, уже под Витебском, танк Бережненко прорвал оборону, совершил дерзкий рейд в тыл врага. Но, когда возвратился на передовую, его Т-34 подбили в борт. Танкисты открыли ответный огонь по врагу, получив еще несколько ударов, от которых заклинило башню, а сам танк начал гореть. Выбравшись из беспомощной машины, танкисты чудом прорвались к своим. Непосредственный командир на словах представил Бережненко к ордену Красного Знамени. Но вскоре к Григорию подскочил «смершевец»: «Да как вы могли в тылу оставить машину?!». Пытаюсь пояснить, что танк был беспомощен и уже начинал гореть, а тому все – до лампочки, грозит трибуналом. Потом, кстати, разобрались, увидев мой полностью сгоревший танк. Но вместо ордена мне вручили медаль «За боевые заслуги»…

Охотник сосватал за свою дочь

Войну Григорий Харитонович закончил в Кенигсберге, а потом решил остаться в армии. Служил в ограниченном контингенте наших войск в восточной Германии, откуда в очередной отпуск приехал в 1954 году в родное село.

- Ехал я немного растерянным, - с усмешкой вспоминает Григорий Харитонович. – накануне отъезда командование приказало срочно… искать жену (холостяки во избежание «порочащих связей» в Германии не приветствовались) – иначе уволят в запас или отправят на Дальний Восток. Прознав об этом ультиматуме, все мамочки своих дочерей мне пытались сосватать – а сердце ни к одной из них не лежит. Тут я как раз зашел в одному давнему знакомому Степану – он в селе знатным охотником был, я с ним тоже пострелять не раз ходил. Выпили мы по чарке, я ему о своей ситуации рассказал, а он в ответ: «А чем тебе моя Аллочка плоха?». Я его дочь до войны знал, помнил сосем малявкой – а тут такая девушка расцвела!

Через год Григорий и Алла поженились, и с тех пор рука об руку прошагали по жизни уже 58 лет! А были на этом пути и непростые страницы Пражских событий, и служба в Азербайджане, и знакомство с Днепропетровщиной. Больше сорок лет назад Григорий Бережненко был назначен командиром батальона 42-й танковой дивизии, которая дислоцировалась в поселке Гвардейский, да так на всю жизнь сросся с нашим краем. Выйдя в отставку в 1973 году в звании полковника, Григорий Харитонович еще двадцать лет работал в учреждениях сферы образования – как видите, его юношеская мечта о педагогике все-таки реализовалась. В их семье с Аллой Степановной – двое детей (сын Сергей тоже пошел по стопам отца, стал танкистом, дослужился до полковника, сейчас – в отставке), двое внуков, есть уже правнучка.

С юбилеем вас и наступающим Днем Победы, дорогой ветеран!