Именинник Игорь Скляр: Жалею лишь об одном — что бросил музыкальную школу

— Я давно заметил: в этот день всегда идет снег. С детства помню: 17 декабря все серо-буро-черное, а 18-го утром выглянешь в окошко — все белое. Волшебство какое-то!

— Свойственно ли вам накануне дня рождения подводить некие итоги жизни?

— Как только человек начинает думать, что сделал нечто выдающееся, успокаивается, перестает крутить педали, на этом жизнь заканчивается. Некоторые умирают не от старости, а от уверенности, что все сделали. А надо жить и радоваться каждому дню.

— Вы — баловень судьбы. Первая волна популярности накрыла вас еще в середине 80-х, сейчас снимаетесь, играете в театре, гастролируете с антрепризами…

— Луна движется, земля крутится — то прилив, то отлив. Популярность — это не так приятно, как кажется. Поклонницы после выхода на экраны «Мы из джаза» исписывали стены парадного признаниями в любви, а жена заставляла все это смывать. Популярность — это дискомфорт, все время надо соответствовать. Ты не можешь высморкаться на Невском или сказать что-то некрасивое. Поэтому я так ценю места, где меня никто не знает. Люблю на недельку махнуть на какой-нибудь греческий остров.

— То, что Вы стали актером, это судьба?

— Зачастую наша судьба зависит от маленького поступка. Я — фаталист. Верю: кому суждено быть повешенным, не утонет. Жалею лишь об одном — что бросил музыкальную школу. У меня был абсолютный слух. Я два с половиной года учился игре на скрипке, но из-за одного недоразумения лирического свойства бросил школу.

— Влюбились?

— Хуже! Опозорился перед девочкой, в которую был влюблен. Стал прогуливать занятия, чтобы не встречаться с ней. Когда родители разобрались в ситуации, было уже поздно. В одиннадцать меня снова отдали в музыкальную школу, на фортепиано. Но и тут не сложилось — любовь, гитара, футбол, драки, разборки… Какая там музыкальная школа?! У меня, как говорится, два класса образования — два на скрипке, два — на фортепиано.

— А как своего сына воспитывали?

— По наитию. Меня никогда не воспитывали, тем не менее до 7-го класса я был отличником. Мама удивлялась, как у меня это получается. Она ни разу не видела меня с книжкой в руках. Я учился на примере отца, который хорошо делал свою работу. Он был инженером-строителем, построил чуть ли не половину Курска. Я считаю, что главное достоинство мужчины — хорошо делать свое дело.

Мой сын уже взрослый, но кем станет, еще не решил. Учился в университете на философа, потом в театральном институте. Недавно создал с друзьями интернет-сайт.

— Берет пример с отца?

— Мне нравится то, чем я занимаюсь. По-прежнему волнуюсь перед каждым спектаклем, но это волнение приятное. Это не волнение перед походом к зубному врачу. Это волнение перед свиданием с девушкой, в которую влюблен.

— Какие женщины вам нравятся?

— Женщина нравится глазами, паузами, дыханием, запахом… А то, какой у нее нос и фигура, собственно, не так и важно.

— Игорь Борисович, вы счастливый человек?

— Человек счастлив, пока идет к своей цели. Потом возникает закономерный вопрос: что дальше? Я счастлив, потому что еще взбираюсь на вершину.

— В кинематографических кругах говорят, что с вами сложно работать. Характер — не сахар.

— Да, я бываю резок. Не выношу неправды. Даже в мелочах. Поэтому, когда играю богатого человека, требую, чтобы ботинки и рубашка были соответствующие, а не из турецкого ларька. Но на съемочной площадке готов терпеть любые бытовые трудности. В этом плане я — аскет.

— Вы играли в разных странах. Где лучше всего жить и работать?

— Я играл Есенина в гамбургском театре. Отработал сезон в Париже. Хорошо ориентируюсь в Милане, Париже, Праге, Лондоне, Венеции. Но лучшее место на земле — это там, где мой дом.

— Тем не менее ваше родовое гнездо в Павловске напоминает альпийское шале…

— Это фантазия русского человека на тему альпийского дома. Кстати, содержать его в порядке — большая работа. Когда у меня случился инфаркт, доктор объяснил, что сердце не выдерживает у тех, кто слишком много на себя берет. У пофигистов и алкоголиков инфарктов не бывает.

— Говорят, вы полностью отказались от алкоголя…

— Теперь пью только с 18 по 23 декабря, остальные 360 дней — ни капли.

— А как же Новый год?

— Это праздник семейный — добрый и тихий. Как-то лет в шестнадцать 31 декабря я чуть не замерз. Поехал к девушке в гости встречать Новый год. Это было под Курском. Мороз градусов двадцать. Ничего не ездит — надо идти пешком. Через полчаса понял, насколько опрометчиво поступил. Благо, какой-то дяденька на грузовике подобрал и довез к месту назначения. А девушка, кстати, меня совсем не ждала.

— На чем сейчас передвигаетесь по заснеженным дорогам?

— На «Ягуаре». У меня все машины — «мужчины». Все, не считая самой первой — «Оки». Все остальные «мужики»: «Фиат», два «Фольксвагена», а вот сейчас — «Ягуар». Джентльменский автомобиль.

— Как большинство мужчин, вы все еще играете с машинками. А какой самый дорогой подарок получали?

— Человеческие чувства. Можно получить яхту за пять миллионов долларов и ничего не почувствовать. Гораздо больше меня обрадует открытка, сделанная с любовью.

— Вас можно назвать счастливым человеком: дом построили, сына вырастили, деревьев посадили множество…

— Еще есть собаки, жеребец и корова. Жизнь удалась!